Из спиритического интервью с духом сожжённого ребёнка.
Вот вывели нас из домов, собрали со всей улицы и повели на околицу. Нас много было. Кто пытается удрать — ловят и за шиворот возвращают обратно. Я тоже уберечься пытался. Поймали и за воротник так и вели.
Привели, а там уже коровник и конюшню подпаливают. Привели нас к амбару, пересчитали и велели всем раздеться и сложить одежду на подводы. Ну, я разделся. Мама тоже. Потом велели заходить внутрь. А ворота настежь распахнуты и видно, что внутри стоят те, кого перед нами привели. Тоже раздетые.
Мы идти не хотим. Знаем же, что будет. В коровнике кричат уже. Они нас палками загонять стали. Наконец вошло столько народа, сколько вместиться могло. Мама моя в амбар попала, а до меня очередь не дошла и ещё много людей осталось и всё новых приводили. Тогда ворота заперли на засов, кольями подпёрли, чтоб никто не сбежал. Обложили соломой и запалили амбар с мамой, а нас повели дальше.
Меня в сарай жечь загнали. Загнали всех, но, так как сарай всё равно оказались не полностью заполнен людьми, жечь нас не торопись, а приводили людей с других улиц. Одних по улице ведут, другие раздеваются, мы в сарае своей очереди ждём, а в конюшне, в коровнике, в амбаре уже горят вовсю, кричат. Вот нас всех в сарай забили, заперли и враз темно стало.
Потом чуем — керосином запахло и с крыши закапало. И тут — пых — огонь вдоль стен взметнулся и аж под потолок. Все закричали. Светло стало и жарко. Все кричат, пригибаются, от стен отпрянули, а куда? Везде огонь. Сверху даже. Стиснули меня со всех сторон, не пошевелиться. Чую, сильно палёным запахло.
Мясом палёным и волосами. Меня от этого запаха вырвало. Над головой огонь, по потолку лижет. И жар. Жар со всех сторон так и печёт. Я глаза руками закрыл, смерти жду. Молюсь, чтобы поскорее бы уже. А жар всё сильнее и сильнее и крики громче.
Совсем нестерпимо стало. Дышать не можно, обжигает. Ну и тут и я загорелся. Больно очень. Кричать стал, но в горло как огонь ворвался. Чую — весь я горю. От волос до пят. Больно страшно и не пошевельнуться. А ещё думается: скорее бы мне кончится.
Как рукой сняло. Я глаза открываю и вижу: в сарае всё огнём заполнено. Всё огнём. Не воздух, а огонь. Светло, но не жарко. Только почему-то меня поднимает. Я вниз глянул, а там люди и я стою. Со всех сторон стиснутый и горю как свечка. Ну тут я понял, что конец мне настал. Умер я, значит.
Вот я через крышу поднялся, над горящим сараем повис. Гляжу — а ещё два дома полыхают и в ещё два тоже людей гонют. И много ещё людей ведут. Не из нашей деревни. Я по сторонам огляделся, маму увидел. Она над амбаром висела, в котором её сожгли. Подлетел я к ней.
Обнялись мы и стали подниматься. Но не там где дым, а к солнцу. Там как дорожка получилась, мы по ней и шли. И с нами многие шли, кого живыми спалили. Я друзей узнавал, кто на на соседней улице жил.
Их в конюшне сожгли. Я ещё оглянулся, вниз посмотрел. Наша деревня вся полыхала. В целые дома людей загоняют, а из горящих домов они выходят и за нами, на небо поднимаются.