Плачь мертвых

Я хотел стать патологоанатомом, а стал судмедэкспертом. Родился калмыком-буддистом, но хожу в церковь и ставлю свечку за упокой души. Так получилось… Родители настояли, чтобы я стал судмедэкспертом, а потом у них не хватило блата, чтобы обеспечить мне место в Калмыкии. И в итоге я попал в один провинциальный российский город, где меня никто не ждал и не любил.

Я был просто там нужен, как необходимая рабочая единица для выполнения самой грязной работы. Пока мои коллеги выезжали на место преступления, а кто-то сидел в чистом кабинете, — фиксировал побои или давал показания в суде, я вскрывал в морге бомжей и собирал по частям изувеченные трупы.

Но самое ужасное было не то, что я почти не выходил из морга, а то, что там хозяйничала Марта. Всего лишь медсестра пенсионного возраста, но с влиятельным родственником в администрации города. Она ходила важной походкой и на всех покрикивала. Марта в глаза называла меня неприятным оскорбляющим мою нацию словом.

А я ничего не мог поделать, но, впрочем, тоже не молчал, она, конечно, бегала, жаловалась на меня, но я хорошо делал свою работу и был нужен там. В морге царили свои правила, точнее самодурство Марты. У нее была дочь, подросток Олеся. Девочка была умственно отсталой, и мать особо ей не занималась. Вопреки всем правилам этот ребёнок фактически вырос в морге.

Так как Марта частенько брала дочь собой на работу. Девочка никому не мешала, обычно сидела в комнате отдыха и рисовала, часто про неё все забывали и даже не замечали её рядом, когда вскрывали очередной труп. Девочка рано пошла в рост, и Марта надела на неё белый халат, чтобы посторонние не думали лишнего. Я мало с кем нашел общий язык, и так получилось, что сдружился с Олесей.

На удивление это не был запущенный ребёнок. Возможно, при другой матери девочка могла даже получить рабочую специальность. Она просто была заторможена, отвечала с паузами и долго думала над каждым вопросом, но отвечала всегда связано и очень разумно. Олеся была слишком тихой и замкнутой, – это нас роднило.

Нам было уютно молчать вдвоем. Как адекватный человек я считал ненормальным, что ребёнок проводит столько времени рядом с трупами. Я хотел убедить Олесю, чтобы она отговорила мать брать её на работу. Но девочка не понимала, почему присутствие мертвых для неё нежелательно. Однажды я спросил у нее:

— Олеся, зачем ты подолгу стоишь возле трупов и даже с некоторыми, как будто про себя разговариваешь?

— Потому что они меня об этом просят.

— Они с тобой разговаривают?

— Обычно нет, им просто тоже нужен кто-то, кто будет рядом, когда они плачут. Только и всего.

— Только и всего?

— Нет, иногда кричат, особенно когда за ними приходит тьма. Что-то очень черное, голодное, холодное. Мертвые пытаются от этого убежать, кричат, зовут на помощь, но это бесполезно.

— А тебе это зачем?

— Мне их жаль, я просто стою и слушаю. Как они плачут, ведь это не трудно.

— И больше ничего они не просят?

— Нет, иногда просят. Мальчик, которого привезли во вторник, очень просил меня поставить свечку у Боженьки и сказать его имя, чтобы он пошел на этот свет. Потому, что он заблудился, ведь за ним никто не пришел.

— Этот мальчик по глупости наглотался таблеток, чтобы напугать свою маму, его не спасли. Не говори никому об этом, иначе тебя сочтут сумасшедшей, и закроют в дурдоме.

— Я знаю, мертвые меня об этом предупреждали.

— И о чем ещё они тебя предупреждали?

— Моя мама не ходит в церковь, поэтому, когда я заплутаю, не кому будет поставить мне свечку дабы освятить тропинку, которая приведет к Богу.

— Почему ты думаешь, что заплутаешь?

— Не все мертвые скорбят, есть и те которые могут утянуть за собой.

Я долго думал над этим разговором, и хотел что-нибудь да сделать, но у меня было слишком много работы. Я надеялся, что она это всё выдумывает, но один случай убедил меня в обратном. Однажды, в морг заскочил полковник с отборным матом и грозил всех нас пересажать, в особенности моего коллегу, который выезжал на место преступления. За то, что он ошибочно установил смерть потерпевшего.

Мужчина был без сознания, а когда пришел в себя, рассказал медсестре, кто его убил. Убийца по горячим следам схвачен, а потерпевший сразу умер, так как был в морге, а не больнице. Я был очень удивлен, человек с вытекшим мозгом не мог воскреснуть и тем более говорить. Но полковник был неумолим, покойник воскрес и назвал имя убийцы. Убийца схвачен с награбленным и это прямое доказательство.

Когда стали выяснять что да как, оказалось, что та самая медсестра, которой мертвый сказал имя убийцы, была Олеся. И её информацию приняли всерьёз, так как она была в белом халате. И без этой информации вряд ли бы кто подумал, что предпринимателя убил его бывший водитель, о котором все забыли. Олесю, после той истории, мать перестала брать в морг. А я вскоре перевелся в Калмыкию, так и не успев попрощаться с девочкой.

Через полгода на конференции я встретил своего бывшего коллегу. Он рассказал, что Марта снова начала брать Олесю на свою работу. Мы обменялись новыми номерами и обещали друг другу звонить.

А через месяц мне приснилась Олеся, где-то вдалеке, в темноте она пыталась до меня докричаться. Я лишь разобрал слово «свет». Проснулся в очень дурном предчувствии. И позвонил бывшему коллеге, тот сообщил мне страшную новость. Олесю случайно закрыли на ночь в процедурном зале.

Сторож вместе с дежурным напился, и они ничего не слышали, а мать в ту ночь гуляла на корпоративе, так что про девочку просто забыли. Утром Олесю обнаружили рядом с трупом висельника. Он намертво сжимал её ладонь в своей руке. А она уже не дышала. Причина смерти – остановка сердца. С тех пор я иногда хожу в церковь ставлю свечку, дабы освятить путь к Богу той, которая утешала мертвых, слушая их последний плач.