Я предупреждал

Когда убиваешь тех, кто не заслуживает на жизнь. Убийца или чистильщик? Казнить или помиловать?

Гусев Виктор Андреевич, 1965 года рождения, осуждённый по статье 115 — умышленное убийство трех лиц с особой жестокостью. Наказание — смертная казнь. Без возможности апелляции.

На осужденном закрылись наручники, он вытащил руки из окошка и отошел к дальней стенке, нагнулся и вытянул руки за спиной вверх. Дверь камеры открылась, конвоир скомандовал:

Заключенный Гусев, на выход. Мужчина, не меняя позы, развернулся к двери и пошел к ней. Дверь захлопнули, мужчина стал лицом к стене. Конвоир обыскал заключённого, ощупав карманы, под мышками и штанины.
— Разжать пальцы и развернутся,

— приказал конвоир.

— Выпрямится, открыть рот!

— Конвоир убедился, что посторонних предметов нет, и повел заключённого вглубь по коридору.

Год до этого.

Виктор возвращался домой после работы, уставший чем-то расстроенный, время подходило к 21:00, на улице было темно. Зашел в подъезд, проверил почтовый ящик, вдруг пришла квитанция за воду, свет или газ. Там оказалось пусто, он с облегчением вздохнул.

Вызвал лифт, зашел в него, скривился немного от смрада, будто кто-то тут помочился недавно и нажал кнопку седьмого этажа. Проехав всего этажа четыре, он уже услышал припадочный смех парней, доносящийся с лестничной площадки. Выйдя с лифта, Виктор действительно увидел на лестничной площадке трех парней. Они были в наркотическом опьянение, о чем говорили рядом лежавшие шприцы.

Виктор обратился к парням.

— Я, кажется, Вас предупреждал, еще раз увижу здесь — убью!
Парни еще громче зашлись смехом, у одного даже слюна потекла, а он и не заметил.
— Что, ментов опять вызовешь? — По закону можно… Короче, они нас отпустят в очередной раз. — А ты вали домой, пока не отхватил, дядя.

Виктор ничего не ответил, развернулся, пошел к двери в свою квартиру. Открыл, зашел, закрыл дверь на замок. Хотел вызвать милицию, уже даже взял трубку телефона, но передумал.

— И правда, смысла вызывать нет, их отпустят сегодня же. Надо брать ситуацию в свои руки.
Он снял туфли, пошел в комнату, стянул брюки, снял пиджак и рубашку все аккуратно повесил на стул. Надел спортивные штаны и футболку, на которой была нарисована любимая группа Rammstein.

На лестничной площадке все еще доносился истерический смех. Иногда затихал и через секунду раздавался еще громче.
Виктор прошел на кухню, из полки достал самый большей нож, в задумчивости покрутил его в руках и спрятал назад в полку. Вернулся в комнату, открыл полку с инструментами и взял молоток.

Опять задумался, покрутил его в руках и положил, вместо него взял трос. Сложил его вчетверо и хлопнул, как хлопают ремнем перед наказанием непослушного ребенка.
Смех больше не доносился, неужели ушли, — подумал Виктор, но все равно пошел в коридор. Обул кроссовки и вместе с тросом вышел с квартиры.

Краем глаза увидел, что два парня сидя кажется спали, один облокотился об стену, другой об перила, третьего не было. Виктор вызвал лифт, тот сразу открылся, никто после него им не пользовался, и нажал кнопку восьмого этажа.
На балконе восьмого этажа стоял парень, облокотившись руками об перила, и курил. Это был тот самый третий парень из компании наркоманов.

Виктор тихо подошел и похлопал по плечу, парень от неожиданности упустил сигарету вниз, развернулся. Услышал «Привет» и получил кулаком по челюсти. Парень сразу распластался на балконе и остался лежать.

Виктор отряхнул руку, хрустнул пальцами и вернулся на лестничную площадку.

Два парня по-прежнему спали, не сменив позы. Виктор на середине лестницы между прутьев запустил трос, концы которого свесил вниз. Он спустился к концам троса и на одном конце сделал петлю, надел ее на голову парня тот, что спал возле перил.

Виктор был мускулистого телосложения с весом под 90 килограммов. А у всех этих наркоманов вес вряд ли доходил даже до 55 килограмм. Костлявые, высохшие от наркотиков. Схватив другой конец троса, Виктор начал натягивать его, перебирая руками трос. Ноги парня уже свисали над ступеньками, он очнулся от удушья.

Начал дергаться, хвататься за перила, но ничего не получалось. Парень начал синеть, он уже не дергался его просто била предсмертная конвульсия. Его язык вывалился, глаза выпучились, завоняло дерьмом. Виктор привязал конец троса, которой держал, к перилам, оставив натянутым, мертвый парень остался висеть.

Второй парень все спал, изо рта капала слюна. Виктор подошел к нему сзади и со всей силы ударил ногой в спину. Парень полетел головой вниз, ударился об ступеньки, покатился дальше и распластался у лифта. Начал мычать и пытаться встать. Из головы сочилась кровь, он то и дело руками хватал голову и не мог подняться без помощи рук.

Виктор спустился, обминая повешенного, и ударил лежавшего парня ногой в голову, тот немного притих и начал плеваться кровью. Выплюнул даже пару отколотых кусков зубов. И снова начал мычать и пытаться встать.

Виктор тем временем уже раздвинул двери лифта.

Затем взял парня за голову и потащил к лифту, положил голову так чтоб, она свисала в лифтовую шахту, и один раз несильно ударил, чтоб парень перестал дергаться. Затем поднялся по ступенькам на восьмой этаж, опять обминая повешенного. Подошел к лифту, нажал кнопку, тот открылся, протянул руку и нажал кнопку первого этажа.

Лифт тронулся вниз.

Виктор пошел на балкон, на котором до сих пор лежал третий парень. Пощупал пульс — живой. Поднял парня и положил его животом на перила балкона, взял за ноги и толкнул их вверх.

Перед лифтом лежало обезглавленное тело в луже крови, переступив его, Виктор зашел в свою квартиру. Взял трубку телефона и набрал 02.
— Дежурный слушает вас!
— Я, Гусев Виктор Андреевич, проживаю по адресу проспект Мирный, дом 45, первый подъезд, седьмой этаж, квартира 36, совершил убийство.
Виктор положил трубку и остался сидеть в коридоре в ожидании. Его не мучила совесть, он не считал себя психически больным, он не знал сам, зачем это сделал.
Ему вспомнились его слова: «Я предупреждал».

На заседании суда Виктор молчал, он не нанимал адвоката, поэтому его ему выделило государство. Судья не принял во внимание явку с повинной. И не взял во внимание то, что убитые были отбросами общества.

Приговор был максимальным.

Если бы это заседание суда было на пару лет позже, то Гусев Виктор Андреевич, возможно, через лет 30 вышел бы на свободу. Но в те года, когда происходил суд, мораторий на смертную казнь еще не ввели. Приговор был исполнен.
Гусева Виктора Андреевича расстреляли.